ГОСТИНАЯ
ПУТЕШЕСТВИЕ К ИСТОКАМ СКАЗКИ
(Впервые было опубликовано в газете "Истоки" 20.12.2004.)
Десять лет назад в "Учительской газете" появилась статья А. Фурсова "Сказка ключницы Пелагеи: Космический код сказки Аксакова "Аленький цветочек". Для уфимских аксаковедов она стала откровением, толчком к новым исследованиям, да и предметом гордости: мы земляки писателя, сочинившего сказку, ставшую Посланием Космических скрижалей. Сказку, которую вся Россия считает национальным достоянием.
|
Недавно в аксаковской гостиной состоялась встреча с Я. Л. Обуховым, доцентом Геттингентского института символдрамы, президентом Международной общественной организации содействия развитию символдрамы (МОО СРС). Символдрама - одно из современных направлений психотерапии. Тема его выступления звучала так: "Аленький цветочек и психоанализ".
|
Я. Л. Обухов и С. Л. Соболевская |
Между психологом и переполненным залом слушателей сразу возникла теплая, благожелательная атмосфера. Его знание сказок поражало и стыдно становилось, что мы так мало их, хороших и разных, рассказываем детям, прерывая тем самым связь времен, связь поколений.
Психоаналитики видят в сказках отголоски древних эротических переживаний, страх смерти, даже ритуальный инцест. Разгадка смысла прячется порой в названии: цветок (флор) оказался родственным понятию дефлорации (потеря невинности) - вот чего подсознательно желала "дочь меньшая, любимая". За красивыми символами скрывается древний ужас страстей, облагороженных цивилизацией. Воздействуя на ребенка через сказку, он готовит его к перипетиям взрослой сексуальной жизни.
Аксаковские произведения с их сложностью родственных отношений - богатый материал для психоаналитиков. У Я. Обухова случай особый: волей судьбы он пережил сказку наяву, участвуя в модном телепроекте "Голод", где по случайному совпадению его подопечной стала девушка по имени Настенька. С ней он испытал все танталовы муки чудища: по сценарию он ее видел, а она только читала его послания и слышала голос.
Поддержать разговор о сказке аудитории было явно не по силам: романтические встречи с принцами и принцессами в жизни надо заслужить, хотя бы изредка погружаясь в волшебную ирреальность, жертвуя ради нее повседневными делами. Откровенно говоря, подлинный неадаптированный текст Аксакова почти неизвестен ни взрослым, ни детям - никто попросту не видит в том необходимости. Вот и в Аксаковской гостиной разговор понемногу сместился на истолкование снов и неосознанных влечений собравшихся. Что и говорить: современный человек остро чувствует дефицит квалифицированной помощи психолога, да и просто дружеского общения.
Посовещавшись с сотрудниками музея , мы решили продлить обаяние сказки и рассказать об одной из загадочных страниц ее истории, о сопричастности "Аленького цветочка" сказке императрицы Екатерины II "Царевич Хлор".
Голос эпохи
Речь идет о раритете, едва ли не первой литературной сказке России, отметившей недавно свое 220-летие. Написала ее венценосная бабка своему любимому внуку, будущему императору Александру I. Сказка полна политических мечтаний и предзнаменованй, педагогических наставлений, а порою и лукавого юмора. Себя она вывела в ней под именем царицы Фелицы, ханши, которая "была нрава веселого и весьма любезна".
Под этим именем ее как мудрую правительницу прославил в своих одах Державин. В конце XVIII века сказка была опубликована в "Российской азбуке для обучения юношества чтению" и неоднократно переиздавалась. Потом забылась, и остался от нее только след воспоминаний в державинских одах:
Богоподобная царевна
Киргиз-кайсацкия орды,
Которой мудрость несравненна
Открыла верные следы
Царевичу младому Хлору
Взойти на ту высоку гору
Где роза без шипов растет,
Где добродетель обитает!
Она мой дух и ум пленяет…
Подай, Фелица, наставленье
Как пышно и правдиво жить,
Как укрощать страстей волненье
И счастливым на свете быть…
Подлинный текст сказки попал к аксаковедам чудом. В год празднования 140-летия "Аленького цветочка" решено было один из праздников провести 21 декабря, в день, обозначенной под стихотворением С. Т. Аксакова "Шестилетней Оле". Этот день принято считать началом замысла создания аксаковской повести "Детские годы Багрова-внука" и приложения к нему, сказки "Аленький цветочек". На праздник собрались юные художники, чьи работы пополнили коллекцию Мемориального музея писателя, театральные деятели, сетовавшие на то, что ни в одном театре Уфы сказка не прижилась и актриса Р. Насонова, некогда с блеском игравшая роль ключницы Пелагеи. Пришел художник И. Файрушин, проиллюстрировавший в 1992 году первое издание сказки на башкирском языке, которое, несмотря на стотысячный тираж, быстро стало библиографической редкостью. Пришла и искусствовед Лариса Кудоярова, принеся с собой томик сочинений Екатерины II издания 1896 г. Достала она ее… с книжной полки, на которую положил ее отец, собиратель редкостей.
Среди сочинений императрицы оказалось две сказки: "Царевич Хлор" и "Царевич Февей". Открыли мы первую и ахнули, будто голос самой Екатерины услышали, голос далекой эпохи Просвещения, свято верившей в волшебную силу слова:
"До времени Кия, князя киевского, жил да был в России царь, добрый человек, любил он правду и желал всем людям добра. Часто объезжал он свои владения, чтобы узнать: каково людям живется, по правде или нет их жизнь ведется. У царя была царица, жили они согласно и никогда не разлучались… "
Модель государственного мышления видна здесь с первых строк. вероятно, отсюда она перекочевала и в сказку Аксакова. Там тема государственности менее заметна - ведь ее "сочинила" служанка, ключница - ей ли тягаться с царицей?
Но при внимательном чтении, да еще с размышлениями, многое можно увидеть, особенно, если сравнить ее с европейским или американским аналогом - "Красавицей и чудовищем", ставшим популярным благодаря Диснею.
Под этим названием сказка в конце XVIII века была известна и в России, перекочевав сюда из Франции. Заповедным цветком была роза, символ христианской добродетели.
Екатерина II "вывела" новый сорт цветка, с довольно неуклюжим названием "роза без шипов, что не колется", которую добыть для восточного владыки должен был пленный царевич Хлор, а вместе с ней обрести свободу и добродетель, но уже не христианскую, а общечеловеческую.
У Аксакова языческим пламенем полыхает аленький цветочек. Символ чего? Только ли любви? Почти одновременно со сказкой писатель создает одно из самых публицистичных своих стихотворений "На весть о грядущем освобождении крестьян" (до сих пор не получившее должной оценки), где есть такие строки:
С плеч твоих спадает бремя
Докажи, что не рабой
Прожила ты рабства время,
А смирялась пред судьбой,
Перед Божиим посланьем,
В духе кротости, любви,
Жизнь считая испытаньем:
Бунта нет в твоей крови!
Покажи нам, как оковы
Скинешь ты с могучих ног,
Как пойдешь ты в путь свой новый,
Как шагнешь через порог,
О который спотыкались
Люди тысячу веков,
Где мечты изобличались
Человеческих умов…
Чем больше узнаешь о сказке, тем чаше возникает желание воскликнуть вслед за Настенькой "Так вот ты какой, цветочек аленький". Между тем, в каноническом тексте героиню зовут совсем не так. Но это уже тема другого разговора.
Давно задумано издать "Сказки царицы Фелицы и Пелагеи-ключницы" под одной обложкой. Изобразительный код к столь необычному изданию подобрал Николай Куприянов. Перед тем, как приступить к работе, он совершил путешествие "дорогами сказок", побывал и в Астрахани, и в Петербурге. Помня о том, что сказка стала духовным завещанием авторов, он усилил значение ключевых понятий природы и государственности, стараясь быть точнее к тексту. Одеты герои в сказочные варианты подлинных костюмов XVIII века, известных по живописным полотнам. Это также помогает перекинуть воображаемый мост от вымысла к реальности, от сказки к посланию потомкам.
|
Пелагея и Сережа. Обычай изображать ключницу дряхлой старушкой идет от невнимания к тексту. У Аксакова она представлена цветущей женщиной, "здоровой, свежей и дородной". Сережа одет в гимназический мундирчик и представлен в момент болезненной тоски по отчему дому, которую он испытывал в Казани. Тогда же он научился силой воображения переноситься в родные края, вызывая их образ в сознании "с живостью и яркостью ночных сновидений".
|
|
|
Странствия купца. Его костюм соответствует допетровскому стилю, наиболее почитаемому в семье Аксаковых: шапка - мурмолка и кафтан. На отделку пошел легендарный бурмицкий жемчуг, которого было в ту пору так много, что ни одна из дочерей на него и смотреть не захотела. Звездное мерцание фона соединяет в себе явь и сон, играющий в развитии сюжета роль параллельного мира. Через сон герои постигают свои затаенные желания.
|
|
| Чудище. Чаще всего его рисуют человекообразным существом и в одежде. У Аксакова сказка, что само воспоминание о нем заставляет "дрожкой дрожать". Он впервые смоделировал русского монстра, плоть от плоти фауны своей земли. "Да и страшен был зверь лесной, чудо морское: руки кривые, на руках когти звериные, ноги лошадиные, спереди - сзади горбы великие верблюжьи, весь мохнатый от верху до низу, изо рта торчат кабаньи клыки, нос крюком, как у беркута, а глаза были совиные". Эпитету "чудо морское" соответствует шипы плавников. | 
|
|
Письмена огненные. Эффект зачарованности придает введение в сказку библейского появления огненных словес. Важен их смысл, - "не господин я твой, а послушный раб" - так заявляет красавице зверь, мечтая найти в ней друга ("залучить товарища").
|
|
|
Светлана Соболевская, искусствовед
|