В. Я. Пропп о сюжете "Аленького цветочка"

II Библиотека II На главную II

В. Я. ПРОПП О СЮЖЕТЕ "АЛЕНЬКОГО ЦВЕТОЧКА"

Источник: В. Я. Пропп. Русская сказка. Изд. ЛГУ, 1984 г. С. 210-224 (приведенный фрагмент в тексте книги не имеет названия)

Перехожу к сказкам, в которых нет ни Б-П, ни 3-Р (27). Особую роль в них приобретает испытание.

Две большие группы: 1) типа "Амур и Психея", 2) падчерица.

Первая группа сказок - о девушке, которая волей судьбы оказывается во власти чудовища в роскошном саду или волшебном дворце. Мы вспоминаем здесь "Руслана и Людмилу", Людмилу во власти Черномора. В отличие от поэмы Пушкина, в сказках это чудовище оказывается заколдованным прекрасным юношей, который благодаря девушке освобождается от своих чар. Это сказки типа "Амур и Психея". Они особенно знамениты в истории мировой культуры и стали предметом литературных обработок. Одна из древнейших принадлежит римскому писателю Апулею, который включил эту сказку в свой роман "Золотой осел, или Метаморфозы". От него же пошло и название этого типа сказок. Легкий, игривый тон характеризует Апулея. О нем Пушкин писал:

В тс дни, когда в садах Лицея
Я безмятежно расцветал,
Читал охотно Апулея,
А Цицерона не читал...

Есть обработки Мольера, Корнеля, Ламартина, Виланда. Одна из обработок этого сюжета принадлежит Лафонтену в повести "Les amours de Psychee et de Cupidon", откуда ее заимствовал И. Ф. Богданович для своей "Душеньки". Рисунки к сказке Апулея украшали комнату Гёте. Есть множество скульптор (Канова, Торвальдсен), одна из них находится в Летнем саду. Сказке об Амуре и Психее придавали глубокий символический смысл. Сказки этого цикла отличаются какой-то особой красотой, и можно понять, почему они так популярны, хотя символическим толкованием эта сказка обязана прежде всего именам: "Амур" означает любовь, "Психея" - душа.

Сказки эти образуют целый цикл. Из русских к этому циклу принадлежит "Аленький цветочек" и "Сказка о Финисте ясном соколе". Но сперва кратко остановлюсь на сказке Апулея.

Апулей жил во II веке нашей эры (родился около 124 года). Некоторые ученые этим временем датируют и сказку. Между тем текст Апулея представляет собой первую, древнейшую письменную фиксацию сказки, но сама сказка несомненно много древнее. Текст Апулея - литературная обработка, сделанная мыслителем и философом. Она позволяет установить, какие именно элементы этой сказки уже имелись во II веке. В целом, однако, русская сказка дает более архаическую форму сюжета.

У Апулея действующими лицами выступают боги греческого Олимпа: богиня земной любви и красоты Венера и сын ее Амур (или Купидон), богиня земледелия и плодородия Церера, Юпитер и его супруга Юнона и др. Но это - вовсе не свидетельство древности, а как раз наоборот. Эти имена - литературное привнесение посвященного во все античные культы философа своего времени и, собственно, к фольклору не относятся.

У Апулея сюжетная канва сводится к следующему. У царя три дочери. Младшая из них отличается такой красотой, что ей воздаются божеские почести. Этим она навлекает на себя ревнивый гнев богини Венеры. Так как ей воздаются божеские почести, никто из смертных не дерзает на ней жениться. Тогда отец вопрошает оракула - и молитвами и жертвоприношениями испрашивает, у великого божества супруга для своей обойденной дочери. Оракул предлагает ему отвести дочь, украшенную нарядом погребального ложа, на высокий утес. Зятем его будет ехидное, свирепое и дикое крылатое существо, которого боятся все боги.(28)

Здесь интересна деталь, что девушку, назначенную для брака, надо одеть в погребальные одежды. Вообще брачный и похоронный обряды в фольклоре обладают довольно ясно выраженным родством.

Со скалы ветер уносит Психею. Во всем этом мотиве путем сравнительного изучения различных, материалов можно установить, что Психея уходит в царство смерти. Но это - с точки зрения генетической. В сказке она попадает в чудесный сад. Дворец и сад описываются очень подробно. На столе она видит множество блюд и вин и подкрепляется. Она слышит голос невидимого существа, который предлагает ей пользоваться всем этим. Она - хозяйка этого замка. Ночью она становится супругой этого невидимого существа и между ними возникает дружба. Она по ночам беседует с ним.

Так проходит много времени. На земле сестры о ней причитают как о мертвой, и это доходит до слуха Психеи (они на скале - она слышит их плач). Она просит своего супруга разрешить сестрам посетить ее. Он уговаривает ее этого не делать, но уступает ей. Тот же ветер, который принес сюда Психею, теперь приносит сестер. Они видят все чудеса и завидуют ей. Они наговаривают на ее супруга, внушают ей, что он чудовище, я советуют убить его - засветить ночью светильник и заколоть его кинжалом. Между тем муж запретил ей видеть его. По утрам он исчезает. Она не знает, как он выглядит. Этот запрет может быть объяснен брачными обычаями некоторых народов, у которых действительно жена не должна видеть мужа. Но запрет в фольклоре всегда нарушается. Ночью Психея в одну руку берет светильник, в другую - кинжал; она подымает светильник, но видит перед собой не чудовище, а прекраснейшего юношу. Это - Амур, сын Венеры. Именно этот момент чаще всего изображали в искусстве. Кинжал застывает в ее руке. Капля масла падает из светильника на плечо бога. Он просыпается и исчезает навсегда.

Тут кончается первая часть сказки и начинается вторая, содержание которой составляют поиски исчезнувшего супруга. Раньше чем перейти к этой части, надо остановиться на некоторых деталях, которые помогут нам лучше понять русскую сказку и важны также и сами по себе. Первое, на что надо обратить внимание, - это то, что у Апулея супруг Психеи - не чудовище, не зверь. В фольклорной традиции, в том числе в русской сказке, он зверь. У Апулея он представляется зверем по тексту прорицания. Но прорицания богов бывают двусмысленны. В прорицании говорится, что он крылат, что он ехидный и дурной, что сами боги его боятся. Носясь на крыльях по эфиру, он все приводит в томление. Но это не зверь, а крылатый бог любви. Да, все боги его боятся, да, он хитер, коварен, но это не чудовище. Искусственность этого мотива сразу бросается в глаза. Апулей был большим насмешником над официальной религией и здесь смеется над практикой гаданий, пророчеств и прорицаний, которые были широко распространены в Греции и Риме. Чтобы избежать нареканий, жрецы давали двусмысленные ответы, которые можно было толковать и так и этак.

Вторая деталь касается чувств самой Психеи. Мы уже знаем, что в сказке как будто нет индивидуальной любви. Между тем жена может отправиться на поиски мужа, только если любит его. У Апулея она действительно проникается любовью к мужу тогда, когда она его впервые видит, и он исчезает. По античным представлениям любовь внушает бог любви Амур, или Купидон, который поражает свои жертвы стрелами. Он поэтому всегда изображается с колчаном и луком. Должна и Психея быть уязвленной этой стрелой. У Апулея это происходит в тот момент, когда она видит своего супруга, видит его колчан и стрелы. Апулей описывает это так:

В ногах кровати лежали лук и колчан со стрелами - благодетельное оружие великого бога.

Ненасытная, к тому же и любопытная Психея не сводит глаз с мужниного оружия, осматривает и ощупывает его, вынимает из колчана одну стрелу, кончиком пальца пробует острие, но, сделав более сильное движение дрожащим суставом, глубоко колет себя, так что на поверхности кожи выступают капельки алой крови. Так, сама того не зная, Психея воспылала любовью к богу любви.(29) Здесь опять совершенно явное искусственное привнесение Апулея. Так сравнение с русской сказкой позволяет расслоить произведение римской литературы на его фольклорные и литературные прослойки.

Сказать о трудах Ив. Ив. Толстого.(30)

Вторая часть этой сказки менее интересна, и мы можем ограничиться кратким ее пересказом. Изложение Апулея риторично и витиевато.

Психея в отчаянии хочет покончить с собой и с обрыва бросается в ближайшую реку. Но происходит чудо: "Кроткая речка, несомненно, в честь бога, способного воспламенить даже воду, и из боязни за себя, сейчас же волной своей вынесла ее невредимую на берег, покрытый цветущей зеленью".(31) Она пускается в странствие и ищет Амура. Она проходит по странам и народам, но не может его найти.

Между тем Венера узнает о проделках своего сына. Ей об этом сообщает чайка. Это тоже общефольклорный мотив. Вещая птица, вещий конь или другое вещее животное сообщают героям о том, что случилось. Венера узнает, что та самая Психея, которой воздавали божеские почести за ее красоту, стала любовницей ее сына.

Амур исчез в тот момент, когда он проснулся и увидел над собой кинжал Психеи. Теперь совершенно неожиданно оказывается, что он больной лежит у своей матери в ее опочивальне, что он приехал к ней. Кстати, Апулей нарушил один из законов фольклорной поэтики, по которой рассказ всегда следует за героем. Здесь же, повествуя о судьбе Амура, рассказчик вынужден временно покинуть Психею. Венера, разъяренная, выговаривает сыну и отправляется искать Психею, чтобы наказать ее.

Читателю ясно, что наказание никак не может произойти. Но и Венера не может укротить свой гнев. Чтобы развязать этот узел, вводятся новые. персонажи. Венера, блуждая, встречает Цереру, богиню земледелия и плодородия, и Юнону, супругу Юпитера, и те ее уговаривают; ведь Венера - сама богиня любви, как может она противиться браку своего сына?

Между тем Психея продолжает свои поиски и, наконец, попадает в дом Венеры. Венера в ярости. Но она ее не губит, а задает ей ряд невыполнимых задач. Это известный нам мотив трудных задач перед заключением брака. Она, например, насыпает кучу различных семян - ржи, пшеницы, проса, мака и др.- и говорит: "Думается мне, что такая безобразная рабыня ничем другим не могла любовникам угодить, как усердной службой; хочу и я попытать твое уменье. Разбери эту кучу сметанного зерна и, разложив все как следует, зерно к зерну отдельно, до наступления вечера представь мне свою работу на одобрение".(32) Мотивировка, надо сказать, довольно слабая, но эстетика ранней римской литературы требует логических мотивировок там, где фольклор их не требует. Психее помогают муравьи. Это явно "благодарные животные", хотя у Апулея героиня им никаких услуг не оказывала. Они просто жалеют ее. Венера задает ей еще три задачи: достать золотой шерсти от чудесного стада овец, достать чашу воды из страшной реки, реки смерти - Коци-та, принести из Аида от богини Прозерпины целебной мази. Все эти задачи она выполняет, все это описано очень подробно. Этим она ^располагает к себе богов. Юпитер созывает всех богов и увещевает свою дочь Венеру. Сказка кончается картиной брачного пира на Олимпе.

Зачем в курсе русского фольклора надо знакомиться со сказкой Апулея? Конечно, этого можно было бы не делать. Но эта сказка показывает, какое большое значение сказочные сюжеты могут иметь в мировой культуре. Кроме того, мне хочется ввести вас в некоторые вопросы сравнительного изучения сказки.

Сказка помогает понять Апулея. Ошибка западноевропейских классиков-филологов и т. д.(33)

Такое сравнение важно не только для классической филологии и истории литературы, оно поучительно для фольклористов и, в частности, для фольклористов-русистов.

Ив. Ив. Толстой.

Ближайшим русским эквивалентом (заметьте - не вариантом!) служит сказка "Аленький цветочек". К ней я теперь и перехожу. По моим неполным данным, можно назвать 10 русских вариантов этого сюжета.(34) Наиболее знаменита запись, сделанная С. Т. Аксаковым. Аксаков опубликовал ее в виде приложения к "Детским годам Багрова-внука" и назвал ее "Аленький цветочек (сказка ключницы Пелагеи)". Он, по собственному признанию, слышал эту сказку в деревне "не один десяток раз". Об этом он так пишет в письме к сыну Ивану: "Я пишу сказку, которую в детстве я знал наизусть и рассказывал на потеху всем со всеми прибаутками сказочницы Пелагеи... Я принялся реставрировать эту сказку".(35) Мы знаем, что Аксаков обладал феноменальной памятью на всякие мельчайшие детали, и можно вполне верить, что сказка эта записана дословно или по крайней мере почти дословно. Сохранен стиль рассказчицы, видна несомненная индивидуальная манера не только в исполнении, но и в форме повествования. Начинается сказка так:

В некиим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец, именитый человек. Много у него было всякого богатства, дорогих товаров заморских, жемчугу, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны; и было у того купца три дочери, все три красавицы писаные, а меньшая лучше всех; и любил дочерей своих больше всего своего богатества, жемчугов, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны - по той причине, что он был вдовец, и любить ему было некого; любил он старших дочерей, а меньшую дочь любил больше, потому что она была собой лучше всех и к нему ласковей (с. 583).

Мы узнаем стандартную начальную ситуацию, но осложненную манерой сказительницы. Несомненно, что это замечательная ключница - доброе существо, умеющее любить. Любовь приписывается и членам семьи, отцовская любовь особо мотивируется тем, что он вдовец. Отец уезжает торговать, и каждая дочь просит его что-нибудь ей привезти. Старшая просит венец из самоцветных каменьев, чтобы было светло. Венец - довольно ясный брачный символ. Средняя просит о другом: "Привези ты мне тувалет из хрусталю восточного, цельного, беспорочного, чтобы, глядя в него, видела я всю красоту поднебесную и чтоб, смотрясь в него, я не старилась и красота б моя девичья прибавлялася" (с. 584). Это явная деформация, идущая от барского помещичьего быта. Туалет для ключницы - предел роскоши. По стилю же изложение явно идет от лубочной сказки. Совершенно иной подарок просит младшая:

"Государь ты мой батюшка родимый! Не вози ты мне золотой и серебряной парчи, ни черных соболей сибирских, ни ожерелья бурмицкого, ни венца самоцветного, ни тувалета хрустального, а привези ты мне аленький цветочек, которого бы не было краше на белом свете" (с. 585). Это тоже символ, но какой, пока еще неясно. Достать первые два подарка богатому купцу нетрудно. Он уезжает. Он посылает эти подарки своим дочерям на кораблях, а сам отправляется на поиски аленького цветочка. Трудность состоит в том, что этот цветок должен быть лучшим в мире, краше которого не было бы "на белом свете". Старшая заботится о своей красоте. Младшая - об иной какой-то красоте. Это символ чего-то прекрасного.

На купца нападают разбойники и грабят его, и он оказывается один в лесу и идет по этому темному лесу все вперед и вперед. Темный лес перед ним начинает расступаться. Впереди какой-то свет, и вот перед ним чудесный дворец:

Стоит дом не дом, чертог не чертог, а дворец королевский или царский, весь в огне, в серебре и золоте и в каменьях самоцветных, весь горит и светит, а огня не видать; ровно солнушко красное, инда тяжело на пего глазам смотреть. Все окошки во дворце растворены, и играет в нем музыка согласная, какой нигде он не слыхивал. Входит он на широкий двор, в ворота широкие, растворенные; дорога пошла из белого мрамора, а по стенам бьют фонтаны воды, высокие, большие и малые. Входит он во дворец по лестнице, устланной кармазинным сукном, со перилами позолоченными; вошел в горницу... убранство везде царское, неслыханное и невиданное: золото, серебро, хрустали восточные, кость слоновая и мамонтовая (с." 586-587).

Описание дворца очень подробное. Отец голоден - перед ним стол с едой. Он ест и ложится спать. Утром он выходит в чудесный сад с множеством разных цветов и плодов и вдруг видит: "на пригорочке зеленыим цветет цветок цвету алого, красоты невиданной и неслыханной, ни в сказке сказать, ни пером описать (...) запах от цветка по всему саду, ровно струя бежит" (с. 588).

Этот цветок - тоже символ. Но символ чего? Мы вспоминаем красный цветок Гаршина: там он - воплощение разлитого в мире зла. Здесь другое: этот цветок так прекрасен, так чудесен, что он воплощает в себе всю красоту мира и высшее возможное на земле счастье.

Теперь вдумаемся немножко в то, что происходит. Совершенно очевидно, что отец находится в том зачарованном дворце и саду, в который попадает Психея. Совпадают даже такие детали, как внезапно появляющийся накрытый стол и ложе для ночного сна. Но откуда его дочь знает об аленьком цветке, который цветет только в этом саду? По-видимому, ей предначертано быть в этом саду. В этом - ее судьба. Сказочник никогда не говорит об этом прямо. Но мы, люди логики и рационального мышления, это чувствуем. Чувствовал это и Апулей. Апулей придал всему этому форму, которую мог придать античный человек. Такова воля богов, и воля эта высказана в предвещании, пророчестве. И хотя форма эта совершенно не фольклорна, то, что порождает мотив пророчества, заключено в самой сути сказочного сюжета.

Сравнение с "Амуром и Психеей" наводит еще и на другие размышления. Есть два мира: мир людской, мир дома, который рисуется начальной ситуацией. И есть другой мир, представленный в данной сказке волшебным дворцом и садом. У Апулея они разделены воздушным пространством, которое может преодолеть только бог ветров Зефир. В русской сказке они разделены непроходимым лесом. Но функция их одинакова. И лес, и воздушное пространство разделяют эти два мира, делают дальний мир неприступным. Он достижим только для тех, кому назначено там быть. Непроходимый лес раскрывается перед отцом девушки, для которой он, в сущности, прокладывает дорогу.

Но мы отвлеклись от нити повествования. Дальше рассказывается так:

...затряслись и руки и ноги у купца, и возговорил он голосом радошным: ,,Вот аленький цветочек, какого нет краше на белом свете, о каком просила меня дочь меньшая, любимая". И, проговорив таковы слова, он подошел и сорвал аленький цветочек. В тоё же минуту, безо всяких туч, блеснула молонья и ударил гром, инда земля зашаталася под ногами,- и вырос, как будто из земли, перед купцом: зверь не зверь, человек не человек, а так какое-то чудище, страшное и мохнатое, и заревел он голосом дикиим: "Что ты сделал? Как ты посмел сорвать в моем саду мой заповедный, любимый цветок?" (с. 588).

Купец объясняет, зачем ему нужен аленький цветок, и тогда чудовище требует, чтобы купец прислал одну из своих дочерей.

Отличие от "Амура и Психеи" состоит в том, что у Апулея хозяин сада - не чудовище, а Амур, прелестный юноша. Здесь же соблюдена фольклорная традиция. Хозяин - чудовище. Но у ключницы Пелагеи есть другое отступление от сказочного канона. Чудовище требует себе не жену, а товарища, т. е. здесь отрицается наличие брачных отношений, которые у Апулея, наоборот, подчеркнуты. Совершенно очевидно, что ключница Пелагея, рассказывая эту сказку детям, и будучи сама, очевидно, натурой мягкой и деликатной, изменила этот момент. Сказка от этого пострадала, ибо настоящая народная сказка никогда не боится называть вещи их именами, но изменение это делает честь тактичности сказительницы.

Сделка между чудовищем и отцом девушки представляет собой запродажу. Такая запродажа имеется в системе различных сюжетов ("отдай то, чего в доме не знаешь"). Запродажа в данном случае перенесена в волшебный сад. Это случай уникальный, необычный и, пожалуй, не совсем удачный. Отец вынужден согласиться.

Девушка попадает в этот сад иначе, чем ее отец. Чудовище дает ему с собой перстень, и как только она его надевает, она оказывается в волшебном саду. Вновь очень подробно описываются все чудеса. Чудовище с ней изъясняется. Сперва на стене появляются огненные слова: "Довольна ли госпожа моя своими садами и палатами, угощением и прислугой?" (с. 595). Но потом она просит его говорить с ней своим голосом. Он это исполняет, у него страшный голос, но она его не пугается. Так некоторое время идет спокойная жизнь.

Осложнение начинается примерно так же, как у Апулея: Захотелось молодой дочери купецкой, красавице писаной, увидеть своими глазами зверя лесного, чуда морского, и стала она его о том просить и молить (с. 597). У Апулея такое желание внушено Психее ее злыми сестрами, но здесь это желание появляется само собой, как естественное следствие дружеского общения между нею и "лесным зверем, чудом морским". Он не хочет ей показаться, но уступает ее просьбе. Выглядит же он так:

Да и страшен был зверь лесной, чудо морское: руки кривые, на руках когти звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь мохнатый от верху до низу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза совиные (с. 599).

Девушка теряет сознание. Мы ожидаем, что произойдет катастрофа, зверь исчезнет, как исчезает Амур. Но в данной сказке не так. Придя в себя, девушка слышит, что зверь плачет, и русская Психея поступает совсем не так, как поступает Психея римская, раненная стрелой Купидона.

И стало ей жалко и совестно, и совладала она с своим страхом великим и с своим сердцем робким девичьим, и заговорила она голосом твердыим: ,,Нет, не бойся ничего, мой господин добрый и ласковый, не испугаюсь я больше твоего вида страшного, не разлучусь я с тобой, не забуду твоих милостей; покажись мне теперь же в своем виде давишнем; я только впервые испугалася (с. 599).

Так неожиданно в сказке обнаруживается душа девушки, девушки доброй и жалостливой. Нам может показаться это противоестественным. Но в аксаковском варианте из такой снисходительности потом развивается уже другое чувство.

Происходит же это так: ей снится, что отец ее нездоров. Она отпрашивается домой. Зверь дает ей кольцо, которое мгновенно доставит ее домой и обратно, и дает ей сроку - три дня и три ночи, и ни часу больше. Если она в этот срок не вернется, зверь умрет с тоски. Дома завистливые сестры переставляют часы, она опаздывает да час и видит зверя мертвым, причитает над ним, роняет на него слезы, убивается. И происходит чудо: сверкает молния, гремит гром. Она теряет сознание, а когда приходит в себя, видит себя на престоле, ее обнимает царевич. Это не кто иной, как зверь. Он был заколдован, и только любовь девушки могла ему вернуть человеческий облик. Сказка кончается свадебным пиром.

Сказка эта не приобрела той всемирной известности, какую приобрела сказка Апулея. Но, сравнивая эти две сказки, мы не можем не отдать предпочтения скромной русской народной сказке. Кое-что в сказке ключницей Пелагеей искажено против народного оригинала. Но вырисовывается образ русской Психеи, которой не нужна стрела Амура, чтобы обрести настоящую любовь, несмотря ни на какие препятствия.

Сказка Апулея отличается от русских сказок тем, что в ней супруг исчезает, и Психея отправляется его искать.

Сказка об исчезнувшем супруге, собственно, - другая сказка, У Апулея они контаминированы. В русской фольклорной традиции поиски исчезнувшего чудесного супруга составляют сюжет особой сказки, которая возможна в разных формах. Наиболее прекрасная из них - сказка о Финисте ясном соколе. Аарне, а вслед за ним и Андреев и Томпсон, считали ее особой сказкой, отличая ее от "Амура и Психеи" (тип 432).

Перехожу к рассмотрению сказки о Финисте ясном соколе. Финист = Феникс - бессмертная птица. В старости она себя сжигает и из пепла восстает более прекрасной и молодой. В сказке не так. Откуда имя попало к русским, неясно. В сказке оно устойчиво. Сказка очень популярна (есть 10 вариантов (36)), распространена по всему миру, в Европе 'известна начиная с XIV века. (37)

Я рассмотрю эту сказку по первому афанасьевскому варианту (Аф. 234; всего у него два), в отдельных случаях буду привлекать варианты по другим источникам.

Исходная ситуация - старик и три дочери. Старшие - щеголихи, "а меньшая все о хозяйстве радела". Эта деталь интересна тем, что в дальнейшем младшая дочь получает дары без испытания. Она изначально совсем другая, чем се сестры. Отец уезжает в город, старшие просят привезти наряды, а младшая - "перышко Финиста ясна сокола". Здесь возникает тот же вопрос, что и в сказке об Аленьком цветочке. Откуда она знает о Финисте? Это вопрос общесказочной иррациональной поэтики. Мы увидим, что в вариантах есть попытки рационализировать этот момент.

Что такое это перышко, и почему девушка о нем просит, пока неясно, по выясняется очень скоро.

Как добывается перо?

В афанасьевском варианте добыча совершается очень просто. Отец встречает старика, который несет коробочку, а в этой коробочке - перышко Финиста. Отец покупает эту коробочку за 1000 рублей и привозит ее домой. Мы ясно чувствуем, что мотив добычи пера упрощен и деформирован.

Сокровенные свойства этого перышка обнаруживаются сразу. Девушка уносит коробочку в светелку. "Перушко Финиста ясна сокола тотчас вылетело, ударилось об пол, и явился перед девицей прекрасный царевич". Таким образом, это перышко - часть целого. Представление, что тот, кто владеет частью человека, имеет власть над всем человеком, очень древнее. На нем основаны некоторые виды заговоров и колдовской практики. Достаточно иметь волосок или часть одежды человека, чтобы иметь власть над всем человеком. Жених здесь опять имеет животный облик. Но в отличие от "Аленького цветочка", где этот облик страшен, здесь облик привлекателен. Во всей лирике ясный сокол - метафора молодца. Что жених или вообще один из супругов имеет животный облик - это очень распространенный сказочный мотив (ср.: "Царевна-лягушка"). Он может быть объяснен из тотемических представлений.

В отличие от "Аленького цветочка" и "Амура и Психеи" сожительство происходит не в чудесном дворце и саду, а в доме невесты. Это также характерно не только для этого сюжета. Б сказке о царевне-лягушке жена-лягушка проживает в доме царевича.

Очень интересный вариант имеется у Афанасьева. Здесь девушка просит привезти ей по псрытпко, а аленький цветочек. Отец его привозит, но дальше оказывается, что этот цветочек есть эквивалент перышка. Когда его ставят в воду на окно, прилетает Финист. Можно предположить, что и цветочек есть часть жениха-чудовища, а, по существу,- царевича. Это можно исследовать специально. В сказке такие связи представляются таинственными, и в этой таинственности - одна из прелестей сказок. Между тем в фольклоре можно встреть попытки рационализации некоторых элементов сказки. Так, сказочник ставит себе иногда тот же вопрос, который ставит современный читатель: откуда девушка знает о Финисте? Во втором афанасьевском варианте (№ 235) старик спрашивает дочь: "Да ты разве его знаешь?". "Знаю, знаю, батюшко! В прошлое воскресенье он у обедни был, все на меня смотрел; я и говорила с ним. Ведь он любит меня, батюшко!". Это явное и полное нарушение сказочной поэтики.

Действие на некоторое время приостанавливается. Девушка счастлива, с Финистом. Но на сцену выступают старшие сестры. Они подслушивают и подсматривают, видят, что Финист прилетает через окно. Чтобы разрушить это счастье, они делают так. "Вечером, когда на дворе совсем стемнело, подставили лестницу, набрали острых ножей да иголок и натыкали на окне красной девицы". Сокол бьется, пе может попасть, ранит себе крылья и улетает с такими словами: "Прощай, красная девица! если вздумаешь искать меня, то ищи за тридевять земель, в тридесятом царстве. Прежде три пары башмаков железных истопчешь, три посоха чугунных изломаешь, три просвиры каменных изгложешь, чем найдешь меня, добра молодца".

Эта деталь интересна в историческом отношении. Она отражает некоторые черты древнего похоронного обряда. Предполагалось, что умерший странствует пешком в иной мир. Поэтому ему клали в могилу посох, на который он мог бы опираться, прочную обувь, которая с наступлением железного века становится железной, наконец, давали с собой, хлеб. Каменный хлеб по аналогии с чугунным посохом и железной обувью есть субститут имевшего здесь когда-то место обычного хлеба. Девушка отправляется в странствие.

Вся эта часть есть завязка. Беда, отправление в поиски - ее основные элементы.

Мы ждем, что героиня теперь подвергнется испытанию и получит волшебные средства. Но наши ожидания сбываются только частично. Она по дороге видит избушку, а в пей - старушка. Старушка ее выспрашивает и без всякого испытания награждает ее. Это повторяется трижды. Испытание здесь явно выпало. Оно стало ненужным потому, что слушатель уже знает, кто эта девушка. Изношенная обувь и прочее могут рассматриваться как эквивалент испытания. Первая старушка дарит ей "серебряное донце, колотое веретенце, станешь кудель прясть - золотая нитка потянется". Вторая дарит "серебряное блюдо и золотое яичко", а третья - "золотое пялечко да иголочку: ты только пялечко держи, а иголочка сама вышивать будет". В вариантах называются другие вещи, но характер их везде одинаков. Это не волшебные предметы, это диковинки, но при помощи этих диковинок добывается искомое.

Третья старушка сообщает также местопребывание Финиста. В данном варианте он совсем близко: он женился на дочери просвирни, и старуха советует девушке поступить к этой просвирне в служанки. В других вариантах происходит более сказочное: Финист - за тридевять земель (это больше подходит к изношенной обуви и проч.). "Вот и синё море - широкое и раздольное - разлилось перед нею, а там вдали как жар горят золотые маковки на теремах белокаменных. "Знать, это царство Финиста ясна сокола", - подумала девушка" {Аф. 235).

Наступает заключительное действие. Девушка находит жену Финиста и соблазняет ее первой диковинкой: садится прясть за золотое веретенце. Жена Финиста хочет купить эту диковинку. Но девушка ее не продает, а требует совсем другое: "Позволь с твоим мужем ночь перебыть". Жена соглашается, так как замышляет опоить Финиста сонным зельем. Так все и происходит. Девушка впущена к беспробудно спящему Финисту. Девица плачет над ним, и ото одни из самых трогательных и прекрасных моментов этой сказки. Приведу это место текстуально по первому варианту Афанасьева:

""Проснись, пробудись, Финист ясный сокол! Я, красна девица, к тебе пришла, три чугунных посоха изломала, три пары башмаков железных истоптала, три просвиры каменных изглодала, да все тебя, милого, искала!". Л Финист спит, ничего не чует, так и ночь прошла".

В этой сказке словесно ничего не говорится о любви. Дается образ девушки, верной своей любви и ради нее способной на величайшие жертвы. Она разлучена по злой воле, и судьба ее трагична и вызывает глубокое сочувствие. Образ девушки в этой сказке - один из наиболее прекрасных во всем русском сказочном эпосе.

Так повторяется трижды. На третью ночь горячая слеза падает ему на щеку, и он внезапно пробуждается. Дальше очень коротко. "Сговорились и ушли от просвирни". Просвирня пробует их догнать на своих лошадях, по их и след простыл.

Дома происходит венчание, но до этого сказка дает еще один эпизод, избыточный с точки зрения композиции или развития сюжета, но внутренне необходимый. Этот момент можно назвать "преображением". По свисту Финиста являются платья, уборы и золотая карета, сам он превращается в царевича, и так они едут в церковь. Их никто не узнает. Это происходит трижды. После третьего раза их узнают, и теперь они вен-. чаются.

Для чего нужен этот последний эпизод - момент преображения? В нем выражена некоторая очень глубокая и прекрасная сказочная философия. Вещи, а также и люди представляются внешне совершенно не тем, чем они есть на самом деле. Есть несоответствие между внешним видом и внутренним содержанием. Самое невзрачное, скромное, последнее, всеми презираемое существо - оно-то и обладает внутренней красотой. Это - общесказочный сюжет. Таков Иван-дурак, Иван Запечник, такова Золушка, такова гонимая всеми падчерица. Такова и героиня этой сказки. Эта героиня обычно не имеет имени. Но наступает момент, когда внутренняя красота как бы прорывается и принимает свою настоящую, теперь уже видимую всем прекрасную оболочку. Так и героиня данной сказки, выдержав все испытания, показав всю красоту и силу своей души, превращается в царевну.

Это несоответствие между внешним видом и сущностью пронизывает, по сказке, и мир вещей. Этот мир не таков, каким он представляется. Вещи могут содержать в себе необычайную, скрытую от всех силу. Мы уже говорили, что в сказке каждый предмет может быть волшебным. Так и аленький цветочек - вовсе не цветочек только. В нем воплощена красота мира и красота человеческого существа. Вся трудность добычи цветка состоит в том, что он должен быть самым красивым, самым прекрасным во всем мире, краше его на свете нет. Именно такой цветок заказывает дочка, такой цветок ищет ее отец, такой цветок она прижимает к сердцу и целует, когда получает его. Но этот цветок - не только цветок. Он таинственно связан с тем зверем, а, по существу, царевичем, который ей сужден. Он как бы вместилище души его. Мы уже говорили, что здесь отражены анимистические представления о душе, о том, что душа может скрываться в растении или животном. Рудименты этого представления сохранились и в других мотивах: такой душой может обладать не только антагонист героя, но и сам герой. Это же касается и образа Финиста, за которым кроется царевич. Воплощением его может быть не только птица, но даже перышко. Обладая аленьким цветочком или перышком Финиста, девушка уже обладает тем, кого этот цветок или это перышко представляют. Вот как это выглядит текстуально: "А перо-то было волшебное, то был царский сын" (Худ. 1, 5).

Эти остатки тотемизма не могли бы сохраниться, если бы не соответствовали мировоззрению или мироощущению сказочника, согласно которому видимый нами будничный мир есть оболочка чего-то прекрасного, что хоть в сказке вдруг может себя обнаружить.

Так, исторически и философски, может быть разрешена одна из загадок, задаваемых нам сказкой о Финисте ясном соколе.

Но есть еще ряд других загадок. Мы говорили, что представление о двуплановости мира соответствует мироощущению сказочника, хотя бы в мечте. Но есть в этой сказке детали, которые не соответствуют современному сознанию и современной морали человека. Чем, например, объяснить, что герой ее, Финист, не только покидает ни в чем не повинную девушку, но еще и женится на другой, которую он, в свою очередь, тоже бросает и возвращается к первой. С точки зрения современной морали, такой поступок отнюдь не вызывает сочувствия. Между тем в самой сказке никогда, ни в одном варианте нет даже тени осуждения. Впрочем, в одном варианте (Худ. 39) мы находим некоторую попытку хотя бы частичной реабилитации героя. После трех ночей и узнавания девушки он собирает совет (здесь он царь) и говорит: "Послушайте, добрые гости! Которая для меня жена вернее: которая меня за радости предает, пли которая шла, отыскивала меня, трои чоботы износила, три плуга изломала, три железных просвиры изглодала?". Жену привязывают к хвосту жеребца. "А с этой тут же свадьбу задал". Однако этот случай - единственный, но даже здесь вступление в брак после жизни с девушкой не осуждается. Виновата плохая жена, а не он, что женился на другой.

Объяснение мы должны искать в реальной истории семейных отношений и форм заключения брака. Подробнее об этом говорится в книге "Исторические корни волшебной сказки", и к этой книге я отсылаю интересующихся.(38) Здесь дело именно в подробностях, краткое, схематичное изложение сути дела не будет казаться убедительным. Но для ориентировки все же скажу, что при родовом строе как юноши, так и девушки должны были иметь два брака. Брачная жизнь начиналась не в семье, дома, а в отдаленном святилище, где девушка становилась как бы женой бога. Таков прообраз сказочного дворца, в котором девушка живет с чудовищем, которое одновременно есть существо божественного порядка и существо человеческое. Здесь она как бы получает брачное посвящение. Вернувшись домой, она могла вступить в постоянный брак и основать семью. Но с развитием парной семьи такой порядок коллидировал (39) с ее интересами, не допускающими иного сожительства, кроме брачного. Так создастся сюжет о том, что муж-зверь или муж-бог не сменяется человеком, а становится им, превращается в постоянного мужа героини. Так создается сюжет об Амуре и Психее, разновидность которого - сказка о Финисте. Но, повторяю, в таком коротком изложении это объяснение не может еще удовлетворить.

В сказке о Финисте есть вещи, которые и по сегодняшний день не поддаются никакому историческому, историко-этнографическому или историко-социальному объяснению. Это мотив трех купленных ночей, когда к спящему юноше является его жена и возвращает себе его. Может быть, этот мотив и будет объяснен, но пока объяснения нет, и ученые-фольклористы не очень над этим задумываются.

Знакомил с сюжетами. Для чего? Важность сюжетики. Чтобы знали сказки. Красота. В свете закономерностей сравнительное изучение (Апулей - Аленький цветочек - Финист). Попутные мелкие наблюдения.

27. По обозначениям, принятым в "Морфологии сказки", это означает отсутствие блоков парных функций.- "Бой / Победа и Задача / Разрешение задачи".

28. Апулей. Золотой осел. Метаморфозы, М-, 1956, с. 96.

29. Там же, с. 111-112.

30. См.: Пропп В. Я. Труды акад. И. И. Толстого по фольклору.- В кн.: Толстой И. И. Статьи о фольклоре. М.; Л., 1966, с. 3-17.- Имеется в виду серия сравнительных статей И. И. Толстого "Древнегреческий фольклор и литература (русский фольклор)".

31. Апулей. Золотой осел. Метаморфозы, с. 113..

32. Там же, с. 123.

33. Указания на дальнейшую литературу см.: М е g a s G. Das Marehen von Amor imd Psyche in der griechischen Voiksuberlieferung (ATh 425, 428, 432); Enzyklopadie des Marchens, Bd. I, Lf. 2. [W.j Berlin; New York, 1975, S. 464-472.

34."Сравнительный указатель сюжетов" сообщает сведения о 18 русских записях (тип 425 С).

35. Аксаков С. Т. Собр. соч. в 4-х томах. М., 1955, т. 1, с. 630.

36."Сравнительный указатель сюжетов" сообщает сведения о 18 русских записях {тип 432).

37. Имеется в виду отражение сюжета (тип 432) в письменности (см.: Воlte J., Polivka G. Anmerkungen zu den Kinder-... Bd. II, S. 261).

38. Пропп В. Я. Исторические корни..., гл. IX "Невеста".

39. Т. е. противоречил (ред.).

Сайт управляется системой uCoz